Все права на данное произведение принадлежат автору.Копирование и распространение без разрешения автора запрещено!Олег Болтогаев
Крушение столпа
- ... Военные корабли Советского Союза плавают по всем ...
- Плавает говно и солома! Корабли - ходят!!!
В аудитории повисла гробовая тишина. Мы замерли от ужаса. Нам казалось, еще секунда, - и кавторанг Гапонов проглотит нашего Эдика не только вместе с вышеуказанным говном, но и с его новыми сандалиями.
- ...Ходят, - испуганно проблеял Эдик.
Кавторанг Гапонов смотрел на Эдика, словно очковая змея.
А Эдик трясся от страха.
Ему было нехорошо.
Нам всем было нехорошо.
Мы очень боялись преподавателей военно-морской кафедры.
А кавторанга Гапонова в особенности.
Военный мятеж в Греции имел для нашего института странное последствие.
Всех преподавателей военно-морской кафедры мы стали за глаза называть "черными полковниками". Прямо, как в той самой Греции.
Они об этом, несомненно, знали, и им это, похоже, нравилось.
Хотя открыто об этом никто не говорил.
Преподаватели щеголяли в черной военно-морской форме и измывались над студентами, как хотели. Мы были запуганы догмой о том, что экзамен по военке пересдавать не разрешают. Что конспекты нельзя забрать с собой. И это, несмотря на то, что мы изучали ракету, которая в последний раз использовалась в войне в Корее, которая закончилась, когда никого из нас еще не было на белом свете.
Все "черные полковники" ходили, опустив на нос форменную фуражку. Удивляло то, что на кафедре они с нами, хоть и сквозь зубы, но все же здоровались, зато на улице они нас не замечали в принципе.
На все наши "здрастье" они продолжали идти мимо с каменными лицами.
Словно не слышали.
Мы решили, что это продолжение режима секретности,
которым нас жутко запугали на военной кафедре.
Словом, это были боги, а не люди.
Но кавторанг Гапонов казался нам исчадием ада.
Лысый, всегда идеально выбритый, одетый с иголочки, четким шагом он входил в аудиторию и бросал на нас презрительный взгляд. При этом лицо его как-то странно передергивалось, словно он видел перед собой не студентов второго курса, а жалких обитателей лепрозория.
Но разве мы были виноваты, что царь Петр построил наш город в таком сыром и гнилом месте? Высокая влажность, пронизывающий ветер, холод в общаге и наши тонкие пальтишки делали свое гнусное дело - мы почти все и почти всегда были простывшими.
То и дело, то тут, то там кто-то шмыгал носом.
Кавторанг Гапонов при этом свирепел.
Он краснел лицом, казалось, чья-то вражеская рука схватила его за горло.
- Хлюпики! Кто там шмыгает носом? - он срывался на фальцет.
Мы молчали. Если бы пролетела муха - ее было бы слышно.
- Я спрашиваю, кто там шмыгает носом?
Он не ждал ответа, он входил в раж.
- Нос по утрам нужно промывать холодной водой и пить горячий чай! Тогда ваша слизистая будет чиста! Вы ощутите прилив бодрости! Иначе вы не мужики! Вы хлюпики! Вы слышите меня?
Выпучив глаза, он осматривал нас. Всех вместе и каждого в отдельности. Так смотрит актер в зал. Вроде смотрит на зрителей, но не видит никого.
Он искал среди нас хлюпиков. И убеждался - мы все хлюпики.
Мы стали промывать носы водой, пить по утрам чай, но все равно, нет-нет, да кто-нибудь шмыгнет носом. Хана! Гапонов был начеку!
- Хлюпики! Никому из вас нельзя доверить не то что корабль!
Мы приникли к столам. Мы вроде и не претендовали на корабль, но речь, кажется, шла о чем-то еще более ужасном. Что нам нельзя доверить.
- Вам нельзя доверить сторожить склад чугунных болванок!
Весом десять тонн каждая! Поэтому их никто не может украсть.
Их поднять невозможно! Но вам нельзя доверить их охрану!
Это почему же?
- Потому что вы хлюпики! - звучал ответ на наш незаданный вопрос.
Его мотивировка было однотонной, как рев корабля в тумане.
По сравнению с кавторангом Гапоновым все другие преподаватели казались нам почти ангелами. С ними можно было поговорить.
И даже пошутить.
Хотя мы учились только на втором курсе, все равно мы знали, что у каждого преподавателя есть некая слабинка, большая или маленькая, но есть, и этим можно было воспользоваться.
Например, наш физик просто млел, если студент приходил к нему на экзамен, бережно держа в руке задачник, соавтором которого он, наш физик, был.
Студент нес задачник перед собой, словно святое писание.
Тираж издания был таким маленьким, что найти его не было никакой возможности, но на то он и студент - в общаге имелся этот раритет, и он передавался с курса на курс, как реликвия.
А наш историк был, словно девушка, влюблен в Троцкого. Тайной любовью. И мы это знали. Троцкого следовало хаять на чем свет стоит, но при этом любить. В этом и состояло искусство сдачи экзамена по истории родной партии. Клюй Троцкого с любовью к нему! В итоге мы все полюбили Троцкого.
Итак, все преподаватели имели слабости.
Но все это касалось нормальных людей.
Наш случай был безнадежным.
Казалось, не существовало такой хромой козы, на которой можно было бы хоть как-то подъехать к кавторангу Гапонову.
Но мы ошибались.
Такая коза существовала.
Какие мы были наивные! Вместо того, чтобы страдать, нужно было просто обратиться за опытом к старшим товарищам.
Они-то нам и подсказали, что кавторанга Гапонова медом не корми, дай поговорить про баб. Причем, чтобы он - говорил, а все слушали.
Главное, найти героя, который сможет задать ему такой рискованный вопрос.
Конечно, в качестве жертвы мы выбрали Эдика.
Эдик долго сопротивлялся, но мы уговорили его погибнуть за общее дело.
И был вечер, и было утро. И день настал.
Кавторанг Гапонов вошел в аудиторию, презрительно осмотрел нас, раскрыл свой талмуд и начал читать лекцию. Он не знал, что мы сговорились и что утречком мы старательно промыли носы, попили горячего чаю, ощутили прилив бодрости, и что сегодня ему не удастся провизжать свое коронное: "хлюпики". Через пять минут кавторанг оторвался от талмуда и внимательно осмотрел аудиторию. Очевидно, в нем сработал условный рефлекс, он ждал знакомых звуков, а их не было.
Не было повода орать на нас.
Скривив губы, кавторанг Гапонов продолжил гундеть про советские корабли, которые ходят по всем морям и океанам. Конечно, не плавать же им!
Но он явно чувствовал себя не в своей тарелке!
Что-то было не так!
И тут Эдик выдал.
- Скучно, - сказал он громко.
- Что? - Кавторанг Гапонов встрепенулся. - Кто это сказал? Встать!
Эдик встал.
Мы замерли.
Или-или.
- Что Вы сказали? - угрожающе спросил кавторанг Гапонов.
- Товарищ капитан второго ранга. Хочется чего-нибудь для души...
- Что? Какой еще души! Как Вы стоите передо мной!
Эдик встал по стойке смирно. Мы были в тревоге.
Но пока все шло по плану. Лишь бы Эдик не подвел.
Хотя мы понимали, как робко трепещет его юная душа.
Та самая, в существовании которой усомнился кавторанг Гапонов.
- Так чего Вам хочется? - кавторанг смотрел на Эдика, выпучив глаза.
- Голова пухнет от автоселектора и сельсинов, - сказал Эдик.
Отлично! Эта фраза была нами запланирована.
- Пухнет? И что Вы предлагаете? - спросил кавторанг Гапонов.
Голос его был по-прежнему злым и язвительным, но мы услышали в нем иные обертоны. Неужели получится? Давай, Эдик, давай, дружок, не ссы!
- Ну, хоть одну лекцию для души, - тихо сказал Эдик.
- И какую же тему желаете взять для души? - тихо и ехидно спросил кавторанг.
- О любви и дружбе, - сказал Толян.
Это мы тоже предусмотрели. Чтоб не Эдик это сказал, а кто-нибудь другой.
- О любви и дружбе? - кавторанг Гапонов повернулся к Толяну.
Толян сидел. И это было важно. Если бы он вскочил, вытянулся во фрунт, то может ничего бы и не получилось. Но мы договорились - Толян скажет свою фразу сидя и не будет вставать, если Гапонов его не поднимет.
И кавторанг Гапонов не закричал на Толяна: "Встать!"
Победа была в наших руках.
А может, кавторанг сам хотел этого, кто знает?
- Хотя бы полчаса, - это произнес из своего угла Жека.
- Что - "полчаса"? - переспросил Гапонов.
- Ну, о любви и дружбе, - промямлил я.
Кавторанг Гапонов медленно пошел к кафедре. Мы смотрели ему в спину. Мы чувствовали, что затея наша удалась. Мы загнали его в угол. В тот самый угол, который он так любил, но не хотел в этом признаваться.
- О любви и дружбе можно говорить всю жизнь, - пробурчал кавторанг Гапонов.
Мы не поверили своим ушам! Нет, не может быть! Это сказал другой человек.
Не мог кавторанг Гапонов сказать такую фразу!
Да еще таким человеческим языком! Не мог и все!
Но, оказывается, мог.
Он повернулся к нам. И мы поразились.
Это был другой человек!
Он держал руки за спину. Его глаза блистали. Именно блистали, а не блестели. Затем кавторанг Гапонов посмотрел себе под ноги. Он странно раскачивался, поднимаясь на носки туфель. На его губах было какое-то подобие улыбки.
Мы ждали. Мы не дышали.
Вдруг стало тихо-тихо.
- Дежурный! Собрать тетради! - вдруг скомандовал кавторанг Гапонов.
Никогда еще наш толстозадый Ваня не бегал так быстро.
Тетради были собраны вмиг. Наступила гробовая тишина.
- Любовь... Любовь... Можно и про любовь, - тихо произнес кавторанг Гапонов.
Мы, наконец, выдохнули воздух. Двадцать три сердца застучали вновь.
Лекция началась.
С той поры миновало столько времени, что сейчас, увы, возможно лишь изложение основных тезисов этого уникального потока мысли.
Вот жалкое, неполное подобие того, что мы услышали.
"Любовь.
Ведь, если вникнуть в физиологию человека, то он, по сути своей, полигамен. То есть, мужчина должен в течение жизни контактировать с разными женщинами. Это прописная истина. И лишь христианская и основанная на ней коммунистическая мораль предписывает мужчине быть верным одной однажды выбранной им женщине".
Какую крамолу он говорил! Так вот зачем он велел нам собрать тетради! Правда, он мигом оправдался. Изящненько так, не подкопаешься. Эстет!
"Конечно, вы понимаете, что когда я говорю "основанная", то я прежде всего имею в виду те истинные, человеческие ценности, которые коммунистическая мораль заимствовала у христианской".
Все равно это была крамола!
"Истинные ценности!" Ишь ты!
У кого - "заимствовала"! Кошмар!
Но сексотов среди нас не было.
Кавторанг Гапонов продолжал:
"С другой стороны верность одной женщине лично я рассматриваю, как ограниченность человека. Ведь что такое наша жизнь? Это прежде всего смена ситуаций. От однотонной жизни в памяти ничего не остается. Что мы помним? Мы помним изменения в нашей жизни, а не саму жизнь. Смотрите, вот человек родился, вот он вырос, и что? Он идет вверх по служебной лестнице, он женится, у него дети, внуки и тому подобное, то есть жизнь - это какие-то изменения. Нельзя же всю жизнь быть школьником или студентом. Нельзя всю жизнь любить стихи только одного поэта. Нельзя всю жизнь любить только одну мелодию. Если бы это было так, то все русские любили бы только песенку "В лесу родилась елочка". Я хочу, чтоб меня правильно поняли - любовь, одна на всю жизнь, к чему бы то ни было - к песне, к женщине, есть признак ограниченности.
"А как же любовь к Родине?" - спросите вы меня.
Дело в том, что и любовь к Родине у человека в течение всей жизни меняется. Она то сильнее, то слабее. На эту любовь сильно влияет то, имеет ли человек возможность повидать другие страны... Вот Землю, мне кажется, любить надо, потому что другой планеты у Человечества, видимо, не будет.
Впрочем, мы отвлеклись. Главное, что мы пришли к выводу, что у гармонично развитой личности интересы и пристрастия в течение его жизни меняются.
Тогда почему нужно всю жизнь жить с одной женщиной?
Точнее, даже, не жить, а иметь половой контакт?
Совершенно очевидно, что это чистой воды догма, навязанная человечеству. Корни этой догмы уходят в древние времена. Но сейчас опустим этот вопрос. Тем более что, например, мусульманский мир не приемлет эту догму в принципе. Таким образом, мы приходим к простому выводу о том, что никто не может запретить мужчине, если ему это необходимо, иметь любовные контакты с несколькими женщинами.
Вопрос в другом. Всякому ли мужчине это удается? Нет, далеко не всякому. Женщина редко сама идет в руки мужчине. Ее, как правило, нужно завоевать. Причем, это гораздо проще, чем многим кажется. Вопрос ведь в чем? В том, что женщина, как и мужчина, внутренне настроена на контакт. Это аксиома".
Он вздохнул.
"И вот этой теме - теме отношений мужчины и женщины я хочу уделить особое внимание. Более того, мы сузим вопрос до минимума, мы будем говорить лишь о первоначальном этапе этих отношений, о том сладостном периоде, когда мужчина и женщина, миновав все предварительные стадии знакомства, предельно близко подошли к самому любопытному с точки зрения социальной психологии моменту, а именно: женщина готова отдаться мужчине, а мужчина намерен овладеть ею. Причем, по понятным причинам я попытаюсь затронуть лишь одну сторону вопроса. Я дам точку зрения мужчины".
В аудитории стояла гробовая тишина.
- Итак, как должен вести себя мужчина, чтобы завоевать женщину?
"Как? Как?" - едва не заорали мы хором.
- Об этом мы сейчас и поговорим, - он подошел к окну.
Он стоял к нам в профиль, и мы видели его руки, сложенные за спиной.
Кавторанг Гапонов смотрел через окно и нервно теребил пальцами.
- Об этом мы и поговорим, - повторил он.
Ну, класс! В это было невозможно поверить.
Вместо автоселектора и сельсинов - про баб!
"Поговорим!" Пять баллов!
- Вы, я полагаю, не будете против, если я перейду на более бытовой, обыденный стиль изложения? - немного виновато спросил кавторанг Гапонов.
О чем речь! Мы были готовы слушать любой вариант изложения.
"Итак, если исходить из того примитива, что мужчина - самец, а женщина самка, то объяснять вроде бы и нечего. Но природа наградила человека разумом, который несомненно оказывает огромное, решающее влияние на взаимоотношения мужчины и женщины. В то же время эти отношения зиждутся не только на разуме, и это сочетание разума и чувственности дает редкий, если не сказать, уникальный сплав, имя которому человеческая любовь.
Хотя любовь - это, конечно, более широкое понятие. Любовь - это бездна. Мы, увы, в силу узости взятой нами темы ограничимся лишь физической стороной любви. Хотя, очевидно, что без духовной близости физическая любовь может превратиться в суррогат."
Да простят меня читатели, здесь в моей памяти провал. Было еще что-то важное в этой уникальной лекции, но сейчас я уже не помню что, а придумывать не хочу.
Помнится, что кавторанг Гапонов перешел к деталям и стал давать практические рекомендации. Ах, как нам при этом нужны были тетради! Мы бы все записали!
А так - увы!
Лишь несовершенная человеческая память!
Так сказать, устное народное творчество.
"Девственницы. Это особая статья. Здесь нужен особый подход. Тихо-тихо. Как можно чаще говорить о семье, о том, как ты любишь детей. О маме, о папе. И стихи. Необходимо выучить наизусть несколько стихотворений, причем, как известных авторов, так и малоизвестных. К слову сказать, стихи малоизвестных можно спокойно выдать за свои. И цветы. Цветы и еще раз цветы. Конфеты. Расколись, но конфеты должны быть в коробках. Никаких кулечков, даже если в них "Кара-кум" или "Белочка". Лучше "Школьные", но в коробке.
И еще о девушках, о девственницах. Они такие разные и в тоже время они такие одинаковые. Их объединяет одно. Они все хотят, но боятся этого.
Замужние. Трудный случай. Но здесь бывают крайности. Вам известно, что общего у любовника и вора? Правильно, вор ищет, где плохо лежит, а любовник, где плохо стоит."
Ужасно, но здесь в моей памяти снова провал.
"Почему женщины любят смотреть, как мужчины играют в такую, казалось бы не динамичную игру, как бильярд? Все очень просто. Что Вам напоминает кий? Ничего. А у женщин и кий, и то движение, которое делает кием бильярдист ассоциируется с чем? Вот именно. С любовными толчками. А посмотрите, как женщина покупает бананы. Как она бережно берет их пальчиками и складывает в свою сумку. А как покупает бананы девушка? Это песнь Саломеи! Оценивая банан, она осторожно трогает его двумя пальчиками. Не указательным и большим, а средним и большим. Поверьте мне, ни один другой фрукт девушки не оценивают столь специфическим способом! И только, оплатив покупку, она берет банан всей ладошкой, уверенно, по-хозяйски, но все равно ласково и нежно. Она никогда не бросит его в сумку, словно какое-то яблоко или грушу! И не потому что фрукт заморский. Совсем не потому. А как сельские женщины собирают кукурузные початки? Не замечали? А зря! Нужно быть внимательнее! Уже потому, как женщина, девушка обращается с бананом или стеариновой свечой можно сделать вывод о ее потаенных желаниях. Потому что и банан, и кукурузный початок, и стеариновая свеча рисуют в воображении женщины тот единственный и неповторимый орган, имя которому - фаллос. Напряженный фаллос.
Шампанское. Это особая статья. Ведь, если разобраться, чем привлекает женщин этот шипучий напиток? Градусом? Нет! Шипучестью? Нет! Вот этот залп и пена. Залп и пена, которая идет из бутылки. Ведь это намек. Намек, который женщина подсознательно, где-то на уровне подкорки воспринимает. Что напоминает эта пена? Вот именно, то самое, интимнейшее. Выплескивание мужского семени! Кому-то это сравнение покажется примитивным, вульгарным, но вы еще очень молоды, друзья мои, пройдут годы и вы поймете, насколько я был прав".
Я уверен, в эту минуту слезы умиления блеснули на глазах многих из нас. Еще бы! Он сказал: "Друзья мои!" Мы - его друзья! Почти, как кореша! Наверное, такие же чувства испытывают изгои, когда их внезапно признают своими отвергнувшие их было соплеменники.
Кавторанг Гапонов оглядел нас, его верных друзей.
В эту минуту мы все были преданы ему, как собаки.
- Итак, главное. Что и как, - кавторанг Гапонов сделал длинную паузу.
Мы жадно слушали.
"Что и как"?
- Составляющие любви. Что бы ни говорили идеалисты, - Гапонов улыбнулся, - на первом месте стоит что?"
Мы молчали. Мы знали, что ответим неправильно.
Не хотелось прослыть еще и идеалистами.
Это как в игре в КВН. На любой вопрос припасено не менее двух ответов. Соперник называет один, а ты другой. В итоге его ответ, может и хорош, но заранее неверен. Не совсем верен.
Хотя мы чувствовали, что в вопросе содержится ответ.
Точнее - "стоит". "На первом месте стоит что?"
Ведь так он поставил вопрос.
Но мы молчали.
"Эрекция. Постоянная готовность мужчины совершить любовный подвиг поражает. Совершенно очевидно, что это есть результат природной селекции. Выжили те особи, которые были активнее в половом отношении".
Мы вздохнули. Во-первых, в своих догадках мы оказались правы. "Стоит!" Во-вторых, как хорошо, что наши предки были активными в половом отношении. Иначе, разве бы мы выжили? Мы невольно заулыбались. "Стоит!" - здорово!
И снова провал.
Собственно, выход из положения есть.
Те, кто хотят знать другие детали этой лекции могут поступить просто. Нужно разыскать моих однокурсников и расспросить их, наверняка они вспомнят те фрагменты лекции кавторанга Гапонова, которые я, в силу своего природного беспамятства, просто позабыл.
Помнится, было что-то из интимнейшего.
"Нужно ли говорить партнерше, о том, что ты кончаешь? Да! Да! И еще раз да! Она, как правило, догадывается об этом сама, но если нежно шепнуть ей об этом, то результат может превзойти все ожидания. Женщины ничто не ценят так высоко, как искренность в интимных делах."
И опять провал.
Однако я помню, я точно помню, что к концу лекции мы все словно
выросли над собой. Мы уже кое-что знали о женщинах. Кое-что!
Мы узнали, как нужно знакомиться и как делать комплименты.
Мы узнали, как нужно делать подарки и как ухаживать.
Мы узнали, как нужно целоваться, и как ласкать грудь.
Мы узнали, когда нужно быть дерзкими и когда робкими.
Мы узнали, когда нужно нахальничать и когда повиноваться.
Мы узнали, когда нужно говорить и когда молчать.
Мы узнали, когда нужно быть искренними и когда притворяться.
И главное - мы узнали, как любить и как овладевать.
Мы в теории познали искусство поцелуя и поразились тому, что поцелуй в губы - это минимум, а не максимум, как думали многие из нас. Оказалось, что на теле женщины есть очень много других мест, которые можно и нужно целовать.
Мы узнали, что девушки тоже люди, и что они тоже хотят.
Мы узнали, что у каждого из нас есть ключик для открывания любой двери.
Нужно только умело и регулярно им пользоваться. "Стучите и вам откроют!"
Вот, оказывается, что означала эта библейская истина.
Завершение лекции больше походило на чтение предпраздничных лозунгов.
- Никому не позволено лишать мужчин их конституционных прав!
- Мужчины не должны быть хлюпиками, иначе ими будут править женщины!
Насчет "хлюпиков" - это мы уже знали.
Но хорошо, что он нам напомнил.
Любопытно, что после этой уникальной лекции кавторанг Гапонов хотя и стал для всех нас ближе, но, тем не менее, он не изменял себе и каждая наша встреча начиналась с его традиционного вопля по поводу хлюпиков.
Но мы его больше не боялись. Мы его уважали. По утрам мы промывали носы и пили чай. Для него. Он стал для нас если не богом, то столпом, мы восхищались им, ведь он так хорошо знал женщин, он был где-то там, на недосягаемой высоте, а мы?
Нам еще расти и расти, все наши любовные приключения казались детсадовскими играми. Что мы? Кто мы? Никто. Вот кавторанг Гапонов - это мужчина, а мы, так, жалкие пигмеи на празднике секса.
Было интересно и другое.
Эта лекция для нас никогда не повторилась.
Кавторанг Гапонов вел себя так, словно ее и не было.
"Конспирация", - думали мы.
И молчали. Мы никому ничего не сказали.
Даже сейчас я не знаю, одобрят ли однокурсники мой поступок.
Однако вскоре произошло еще одно событие, которое сильно изменило наше мнение о кавторанге Гапонове.
После летней сессии я позвал к себе в гости Эдика, и мы, купив билеты на поезд Ростов-Новороссийск, отправились в путь. Поезд уходил в десять вечера, в вагоне было полутемно, и мы сразу завалились на свои полки.
И вдруг сквозь полудрему я услышал:
- Хлюпик! Как ты мог забыть ключи?
Слова были такими знакомыми, что я оторопел.
Но главное было не в самих словах.
Главное было в том, что эти слова произносила женщина.
Я нагнулся, чтобы шепотом позвать Эдика, но он все слышал и удивленно смотрел на меня со своей нижней полки. Разговаривали в соседнем купе.
Мы невольно прислушались.
Женщина нападала, мужчина оправдывался.
Конечно, мы узнали голос нашего кавторанга Гапонова.
Похоже, тетка дрессировала его по первому разряду.
Мы поняли - это его жена.
- Ты не мужик! - визжала она.
- Не мужик, - тихо соглашался наш вепрь.
- Ты хлюпик!
Так вот откуда этот уничижительный термин!
- Ты не права, - робко возражал наш тиран.
Хлюпиком он быть не желал! Но уж лучше бы он молчал!
Как молчали мы на его занятиях.
Тетка совершенно рассвирепела.
- Я не права? Да тебе нельзя доверить сторожить склад чугунных болванок!
- Перестань кричать, - робко возражал он.
- Весом десять тонн каждая!
- Люди кругом, не заводись.
- Их никто не может украсть!
- Никто...
- Как ты мог забыть ключи!
- Как я мог...
- Хлюпик!
- Хлюпик.
- Молчи!
- Молчу.
Мы давились от распиравшего нас смеха.
Поезд уносил нас в черную, южную ночь.
Супруга кавторанга Гапонова, наконец, несколько поутихла.
По крайней мере, стало ясно, что она его не убьет. Сегодня.
Мы услышали, что они приступили к полночной трапезе.
- Ешь пирожок! - строго говорила жена кавторанга.
- Ем, - послушно отвечал он.
- Пей чай! - направляла она его на путь истинный.
- Хороший чай, - заискивающе шептал кавторанг Гапонов.
- Как ты мог забыть ключи! - эта мысль, видимо, не давала ей покоя.
- Это ужасно! Я не знаю! Не сердись!
- Не чавкай! - наставляла она его.
- Вкусно! - оправдывался он.
- Как ты мог забыть ключи! Хлюпик! - шипела она.
- Мне самому обидно, - всхлипнул он.
- Перестань шмыгать носом!
- Это от горячего чая.
- Это потому что ты хлюпик! Я ведь не шмыгаю!
- Муря, не сердись.
Но "Муря" еще долго не могла успокоиться.
Под ее тихое рычание и под равномерный стук колес я незаметно заснул.
Проснулся я от того, что поезд остановился. Меня всегда удивляла эта особенность моего организма - спать, если поезд едет, и просыпаться на остановках. Я посмотрел на часы. Было три часа ночи.
"Краснодар", - догадался я.
Неожиданно я понял, что кавторанг Гапонов и его владычица нас покидают. Она давала ему резкие, короткие команды. Если бы он не отвечал ей, то можно было бы подумать, что она общается с дрессированным псом. Коротко, четко, ясно.
- Держи!
- Держу.
- Бери!
- Беру.
- Неси!
- Несу.
- Проверь, не забыли ли мы что-нибудь.
- Проверил. Ничего не забыли.
- Ты промыл свой нос холодной водой?
- Промыл.
- Молчи!
- Молчу.
- Иди!
- Иду.
- Стой!
- Стою.
- Что-то тебя перекосило влево.
- Перекосило.
- Возьми в правую руку еще вот это.
- Взял.
- Стой!
- Стою.
- Возьми еще это!
- Взял.
- Иди!
- Иду.
И они прошли мимо нашего купе.
Я увидел, что кавторанг Гапонов был навьючен, как дагестанский ослик.
Она же шла почти налегке.
Мне было его немного жаль.
Поезд тронулся, и я снова заснул.
И приснилось мне, что настало утро, и что мы с кавторангом Гапоновым промыли холодной водой свои носы, попили горячего чаю, ощутили прилив бодрости, и захотелось нам сторожить склад чугунных болванок весом десять тонн каждая.
Но нам не разрешают. Нас толкают, бьют и лишают конституционных прав.
Потому что все мы хлюпики, и правят нами женщины.